Лоренцо вспомнил, как говорил сегодня с канцлером Леонардо Бруни. Старый Бруни предложил мастеру разделить общую площадь рельефа на 28 частей, как и в северных дверях. Восемь рельефов отвести пророкам, а в двадцати — разместить библейские сцены.
Гиберти бесконечно чертит на бумаге общую площадь изображений, лепит из воска и глины отдельные композиции. В одну из бессонных ночей вдруг понимает, что его не устраивало в идеях канцлера — дробность полей. Слишком много мелких квадратов. Стоп!.. Квадратов? Ну да, конечно, только квадратов. Ему уже виделась эта широкая, устойчивая форма, чрезвычайно удобная для перспективных построений.
Вскоре пришло решение уменьшить количество рельефов с 28 до 24. На задней стороне дверей так и сохранилась на вечные времена разметка на 24 квадрата. И все равно что-то не устраивало Лоренцо. Ему не хватало места на дверях. Скульптор понимал, что в каждом поле рельефа должно быть много фигур. Измельчить масштаб — создастся впечатление муравейника. Увеличить масштаб самих фигур — меньше их уместится.
А что, если фигуры пророков (ведь для каждого из них — свое поле, целых восемь полей) перенести в обрамление рельефов? Поместить их, как маленькие статуи, в ниши, устроенные по бокам рельефов. Прекрасная мысль! Но и этого кажется Лоренцо мало. Он решается на уже совсем смелый шаг — уменьшает количество рельефов до десяти. Итак, по новой схеме площадь дверей поделится на десять равных полей квадратной формы, вокруг которых будет пущено скульптурное обрамление.
В таком виде он и оставил композицию. Сказал об этом канцлеру Бруни. Тот пришел в ужас. Полный разрыв с традициями, как же так? Но Лоренцо стоял на своем: десять полей, и ни на одно больше. Поспорил, поспорил Леонардо Бруни, да и согласился. Знал, что тяжел характер у мастера. Тяжел, упрям, как бронза, из которой отливает Гиберти свои рельефы.
Из-за своего характера Лоренцо почти всегда один. Разругался с Филиппо Брунеллески, да и с Донателло отношения не самые лучшие. Замкнут, угрюм Гиберти, отделывается двумя-тремя фразами в разговоре. Трудно с ним друзьям, да и ученикам тоже. Хоть и любят они его, а боятся. Под горячую руку может мастер затрещину дать. С годами характер все хуже и хуже. Все больше времени работе, все меньше людям.