Некогда было сказано — вспоминать великих мастеров — значит находиться в дороге, значит повторить вслед за ними крутой, доблестный путь восхождения. Пережить и воскресить в сознании и памяти непомерные усилия тех, кто смог продвинуть человечество вперед и выстоять в тяжелейших испытаниях, кто осветил собой будущее. Это значит — коснуться огненного сердца героя и помнить — «по существу нашему мы не имеем права отступать» (Н. К. Рерих).
Наш рассказ — о раннем часе героической жизни Микеланджело Буонарроти, об одном из самых прекрасных созданий Мастера — «Флорентийском Гиганте», «Il Gigante», как называли его тогда, о «Давиде».
Он стоит на площади Синьории — «Флорентийский Гигант», навеки готовый к битве и торжеству победы. Изваянный рукой гения юный пастух из древнейшей легенды, вышедший на подвиг единоборства, чье оружие — праща, чьи ратные доспехи — благородная нагота. Герой, неукротимый в своем порыве и своей решимости. Он готов нанести удар Голиафу библейских сказаний, Голиафам—врагам Флоренции, Голиафам грядущих веков.
Думая о нем сегодня, спустя столетия, из конца XX века окликая начало XVI, мы убеждаемся в правоте давней истины: великие творения искусства — «пламенные вехи» человеческой памяти, связующие поколения. Над ними не тяготеют быстротечные сроки обычного людского бытия. Они живут по особому закону времени — это время гор, морей, державных рек, из конца в конец пересекающих континенты и страны.
Таков «Давид» Микеланджело.
В сердце Италии живет «Давид». В средине сердца, в самом сердце сердца» — во Флоренции над ясным Арно — стоит. И башня палаццо Веккьо, взмывающая над ним, продолжает и венчает его суровую мощь и героическую красоту. Он заключает высшее выражение духа той страны, где «взошла заря нового мира», когда в огне битв, раздирающих итальянские города, в яростных столкновениях гвельфов и гибеллинов, аристократии и пополано ковались новые представления о Вселенной и человеке, ковались несгибаемые характеры. И «Флорентийский Гигант» олицетворяет эпоху, которая, по словам Энгельса, «нуждалась в титанах и которая породила титанов по силе мысли, страстности и характеру, по многосторонности и учености».
Единый порыв к совершенству освещает прославленные памятники зодчества и скульптуры, живописи и слова, — что были предшественниками «Давида», «подготовляли» его создание и слиты с ним в памяти нашей. Это и собор Санта-Мария дель Фьоре, увенчанный куполом Филиппо Брунеллески, «осеняющим собой все тосканские народы», так скажут его современники. Строгие, точные линии купола полны чувства гармонии и полета. И в вечерний час освещенный солнцем заката собор кажется кораблем, плывущим в золотом мареве долины, в пространствах Мироздания.