Он учился у гор, у солнца и звезд с величайшим смирением и величайшей отвагой. И знал — в искусстве нет более достойного пути, «чем трудно достижимое совершенство».
Вставало над Флоренцией и уходило за холмы солнце, вершили свой путь небесные светила, а для него каждый день был как новая жизнь и новая битва. Он вызывал на бой собственные силы и давнюю традицию. И хотелось бы восстановить, хотя бы в самых общих чертах, движение его мысли. Из чего он исходил, что служило духовной точкой опоры, чему вослед — и вопреки — созидал он «Гиганта».
В стихах, в сонетах Микеланджело чаще всего употребляется термин «concetto» что соответствует понятию творческого замысла, идеи будущего произведения. На этот раз идея была под стать титану эпохи Возрождения — образ свободы и славы Флоренции — «Давид»!
Тем и велик, тем и прекрасен творческий подвиг Микеланджело, что в своем XVI веке в замысле «Давида» он понял и воплотил простую, высокую правду о предназначении человека. Человек достоин высочайшего удела и не должен быть унижен ни легкой долей, ни сверхъестественным участием божеств. Человек достоин быть героем, и он сам, собственной волей, избирает свой жребий, встает на путь Подвига. И решимость человека принять на свои плечи тяжесть и удар судьбы и долга, готовность противостоять испытаниям, храня верность себе, не уступая, не предавая своей святыни, готовность выйти на битву — один на один — с любыми идолами, любыми полчищами — именно этот путь и выбор делает человека равным богам, героем легенд и мраморных статуй — на века.
Идея замысла («concetto») «Давида» содержит эту возвышенную цель. Микеланджело вслед за Гомером и Данте сказал свое слово о предначертании человечества и тем поднял, возвысил имя человека. Его «Давид» грозен и неколебим. Исполинский масштаб соразмерен прежде всего силе духа героя, беспредельной отваге и мужеству, пред которыми никто и ничто не устоит. Словно оглядывая путь, совершенный народами Земли, путь подвига и жертвы, Микеланджело создает гимн духовному величию человека. Он избирает решающий миг — перед битвой. Миг предельного напряжения всех сил. И у Донателло, и у Верроккьо событие уже позади — боги повелели, враг повержен. Здесь — час предстояния, канун. Здесь верховный «момент истины», блеск молнии перед ударом грома.
Как башня стой, которая вовек
Не дрогнет, сколько ветры ни бушуют.
(Данте)