Цельность, монолитность — качества, которыми особенно дорожил скульптор и добивался исступленным трудом. Он говорил, что хороша та скульптура, которую можно скатить с горы и у нее не отколется ни одна часть. Предварительная работа помогала Мастеру уверенно и стремительно высекать из мрамора желанный образ.
Давид. Фрагмент
Неистовость, ураганный натиск его работы с камнем были для современников непостижимы. Они удостоили скульптора высшим именем «divino» — «божественный». Микеланджело будет 75, когда некий путешественник из Франции увидит его и не поверит глазам: «Хотя он не был очень сильным, однако за четверть часа он отрубил от очень тяжелой глыбы мрамора больше, чем три молодых каменотеса могли бы это сделать в три или четыре раза дольше... И он набрасывается на работу с такой энергией и огнем, что, я думал, она разлетится вдребезги».
Уже год Микеланджело работал «Давида», как вновь над его родным городом разразилась беда. Медичи, желая восстановить власть тирании, захватили Ареццо и пошли войной на Флоренцию. И тогда республика обратилась к королю Франции, убеждая его, сколь важна независимость города. Франция поддержала Флоренцию. Медичи вынуждены отступить и вернуть захваченные земли Тосканы. Благодарная республика, желая вознаградить союзное государство, закажет бронзовую копию «Давида», выполненного Донателло, — первому скульптору Италии Микеланджело. И он, бессонно трудясь над «Гигантом», примет на себя и эту работу 2 августа 1502 года, когда Ареццо был освобожден.
В Париже, в коллекции Лувра хранится рисунок, сделанный в те дни.
Перед нами набросок пером. Во весь лист — правая рука будущего «Гиганта», тяжеловесная, напряженная от плеча до кисти, до пальцев, сжимающих камень. И можно восстановить, как все происходило: вот получена весть — Ареццо освобожден. Облегченно переводят дыхание флорентийцы. И Микеланджело нетерпеливо берет лист с наброском руки, переворачивает его и тут же, быстро, по памяти делает зарисовку «Давида» работы Донателло — статуи мальчика-пастуха, повергнувшего великана.
Чем он дышал в те дни, каким огнем было зажжено сердце, можно понять из нескольких строк, нанесенных с правой стороны листа. Это первые стихи скульптора, дошедшие до нас:
Давид с пращой.
И я с луком.
Микельаньоло.
И через интервал — добавляет начало сонета Петрарки:
Повергнута высокая колонна...