Роль Гужона в сотрудничестве его с Леско не ограничивалась созданием скульптур по заказу архитектора — он был соавтором при работе над архитектурным замыслом. Пьер Леско, несомненно, находился под благотворным влиянием огромного пластического дарования Гужона. В работе над особняком Линьери архитектор и скульптор подобны аккомпаниатору и певцу, исполняющим изысканное музыкальное произведение. На небольших цоколях, заполняя простенки между окон верхнего этажа особняка и гармонируя изяществом утонченных ритмов и полнокровием образов с архитектурой Пьера Леско, стоят скульптурные изображения величественных людей — аллегории четырех времен года.
Вершина творческих свершений Жана Гужона — рельефы «Фонтана нимф», более известного под названием «Фонтан невинных». Фонтан входил в число проектов, задуманных скульптором для оформления города в честь торжественного въезда короля в Париж 16 июня 1549 года. Архитектурная часть фонтана, конечно же, была спроектирована Пьером Леско в манере, ставшей традиционной для совместной работы двух парижских знаменитостей. Гужон при своей любви к графике всю жизнь предпочитал рельеф, а Леско, сотрудничая со своим другом и постоянным соавтором, рисовал слегка выступающие из стены, обработанные в формах классического ордера пилястры, кажется, навсегда забыв о круглой колонне.
Рельеф «Фонтана невинных»
Нимфы Гужона — это божества, олицетворяющие силы природы, поэтизирующие их. Слушая шум ветра, шелест листвы, журчание воды, скульптор проникался чувством священного восторга перед чудом, заключенным в слове «природа».
Стройные, изящные девушки с мечтательно-одухотворенными лицами полны очарования, их движения разнообразны и необычайно грациозны. В руках у девушек кувшины, из которых льется вода, и изображенные на рельефе струи перекликаются со складками их легких, прозрачных одежд.
Нимфы источников словно возрождают в памяти античность, точнее, они несут в себе дух античного искусства, как его представляли в XVI веке. Не заботясь об археологической точности, Гужон воссоздает образы, вдохновлявшие античный мир.
В эпоху Возрождения вновь появляется культ женской красоты. Мадонны, святые, мученицы становятся похожими на матерей, сестер, возлюбленных. Они женственны, у них высокие чистые лбы греческих богинь. По сравнению со средневековыми канонами удлиняется овал лица, линия бровей становится четче, глаза делаются глубже. Появляется знаменитая греческая «прямая переносица». Таковы луврские кариатиды и кариатиды усыпальницы Луи де Брезе в соборе Руана, исполненные совсем еще молодым Гужоном. Таковы нимфы «Фонтана невинных».
Произведения Гужона в какой-то мере предвосхитили итальянское барокко. Чистое барокко вообще редко встречается во Франции, этот стиль был как бы одной из форм проявления общеевропейского Возрождения, и лучший пример тому — искусство Гужона.
Скульптурные рельефы Жана Гужона воспевал Ронсар. Парижане, современники Гужона, сравнивали его с Фидием, в руках которого «мрамор начинает оживать».