Ему были близки античное и средневековое французское искусство. Искусство средневековой Франции казалось Бурделю исполненным спокойствия и значительности, античное радовало напором первобытной мощи и чудесным простодушием. У него немало произведений, воскрешающих мотивы античной пластики. Это и «Маленький фавн-пастух», и «Афина Паллада», и «Сафо» с лирой. Это и голова разгневанного Аполлона, надменного юного мстителя с твердо сжатыми губами и грозно сдвинутыми бровями, именно о таком «светлом губителе, тугого меча которого трепетали сами боги», пел Гомер. Это и «Пенелопа», мужественно и терпеливо ожидающая блуждающего в долгих странствиях Одиссея. Ее фигура воспринимается как тяжелая, мощная, и, кажется, нет силы, способной сдвинуть ее с места. Удивительно земной и вместе с тем одухотворенный характер сумел придать скульптор мифическому образу.
Сафо
И наконец, это «Стреляющий Геракл», одна из самых прославленных композиций XX века, олицетворение стихийной, первобытной и все сокрушающей на своем пути силы.
Причудливая арабеска, резко и стремительно рассекающая воздух, — таков силуэт Геракла. Он весь в действии — руки, ноги его, спина — все на пределе возможного для человека усилия. Мускулы напряжены. Чувство как бы распирает изнутри форму. Геракл натягивает тетиву гигантского лука. Правой ногой он упирается в одну скалу, левой — в другую, и невольно веришь, что могучим своим усилием он разломит эти скалы. Небольшая, чуть сплюснутая голова, трепещущие ноздри, хищный взгляд — все это словно сгусток затаенной энергии. Недаром современники утверждают, что голова Геракла чем-то напоминает наконечник стрелы.
Стреляющий Геракл
И все же античные герои скульптора Бурделя — дети XX века.
Можно ли не почувствовать, как далеко античное спокойствие «Дискобола» Мирона от страсти, сжигающей натянувшего лук Геракла? А его Пенелопа живо напоминает французских крестьянок, современниц скульптора. «Так бретонки ждут своих мужей, ушедших в море», — говорил сам художник.
Пенелопа
Да и могло ли быть иначе? Первым и главным своим наставником скульптор считал жизнь. Он отсылал учеников не в музеи, не к античным статуям и склепам, а на улицу. «Улица изобилует шедеврами»; «Улица — сама жизнь и прежде всего — зеркало, в котором отражается вся картина переживаемой нами эпохи».