В 1916 году Аалтонен впервые показал свои работы на групповой выставке в Турку. Тогда-то и стало очевидным, как быстро и плодотворно развивается талант молодого скульптора. «У него исключительный дар формы, — писал профессор Аксель Хаартман, — хорошо развито чувство стиля и заслуживающее внимания умение обращаться с материалом...». Чтобы убедиться в справедливости этих слов, достаточно всмотреться в его «Гранитного мальчика». Видно, как смело мастер подчиняет материал своему замыслу, выявляет достоинства гранита, придающие работе монументальность.
В последующих произведениях яснее раскрывалась особенность монументального стиля Аалтонена — скульптор все глубже увязывал его с национальными традициями, с природой: гранитными утесами, отполированными морскими приливами валунами, со скалистыми берегами: эпическую красоту Финляндии он всегда считал своим Великим Учителем.
Аалтонен стоит у истоков финского скульптурного портрета — огромна исполненная им портретная галерея выдающихся деятелей культуры Финляндии, в этих портретах можно прочесть многие страницы истории страны. К некоторым моделям он обращается неоднократно. Так, в 1918 году он выполнил в мраморе портрет В. Вестерхольма, того самого, который когда-то первым поддержал решение Вяйне стать художником. Аалтонен всю жизнь помнил этого доброго, чуткого человека. «Мой учитель» — назвал он портрет. Шли годы, учитель старел, усталость и болезни изменили лицо, и Аалтонен снова — на этот раз в бронзе — воссоздал его облик: складки скорби прорезали лоб Вестерхольма, грусть по ушедшему затаилась в углах его рта. Такой же «повестью о жизни» стали портреты финского поэта Ааро Хеласкоски. В них переданы не только «следы времени», но и внутреннее изменение человека, его характера, мировоззрения.
Одной из вершин искусства Аалтонена стал портрет великого финского композитора Яна Сибелиуса. Семидесятилетний композитор сам приехал в ателье, чтобы позировать художнику. Это была знаменательная встреча двух великих людей Финляндии, объединенных глубокой любовью к своей стране, к своему народу. Большой белоснежный мраморный блок остался почти нетронутым, скульптор вырубил в нем только гордую, с высоким лбом, величественную голову композитора.
Пройдя «школу портрета», Аалтонен много лет работал над композициями с обнаженными фигурами. Некоторые излюбленные мотивы, например, мотив «девушки, входящей в воду», скульптор варьировал помногу раз. Тончайшими пластическими нюансами передавал он в женских образах тепло женского тела, радость молодой жизни, чистоту юности.
Еще более знамениты созданные им фигуры мужественных атлетов. Пааво Нурми в начале двадцатых годов был кумиром спорта, красота и скорость его бега считались чудом века, и государство поручило Аалтонену увековечить это чудо в скульптуре. Мастерство Аалтонена оказалось безупречным. Эта безупречность была и в великолепной форме торса, и в точности движений рук и ног, поворота головы и разворота широких плеч. Аалтонен в динамике передал прославленный «длинный шаг» Нурми, укрепив всю фигуру на вытянутой ноге, опирающейся только на пальцы ступни. Техническая задача для большой статуи не из легких.
Это произведение стало триумфальной победой скульптора и утвердило Аалтонена как монументалиста мирового класса, а когда на Всемирной выставке в Париже она была удостоена «Гран-при», об Аалтонене заговорили во всей Европе.
«Я не знаю ни одного современного скульптора, обладающего в такой же мере, как этот молодой финн, живым духом древнегреческой культуры, не знаю никого, кто сумел бы воплотить этот дух в такой индивидуальной и царственной форме», — писал шведский критик Тур Хедберг, отмечая в то же время, что «Аалтонен целиком дитя своего времени, и каждая вещь его отмечена чувством связи с реальностью».