Подобно античным скульпторам, Менье превратил очень неудобную для воплощения в скульптуре современную одежду в элемент, подчеркивающий пластику тела. Скульптор писал: «Я не обращаю внимания на повседневные стороны быта. Например, одежда, она для меня совсем исчезает по впечатлению общего». В то же время лаконичный, пластически выразительный силуэт статуи сочетается с тонкой моделировкой поверхности, учитывающей ИГРУ света и тени. Скульптура «Грузчик» — это гимн трудовому человеку.
Одной из интересных работ 80-х годов является скульптурная группа «Жертва шахтного газа» (1898 год), которой тоже предшествовала живописная работа. Это единственная скульптурная группа, изображающая конкретное драматическое событие — взрыв газа в шахте, в результате которого погибло более ста шахтеров. Менье был свидетелем этого взрыва. Он рассказывал: «Женщина, послужившая мне моделью, всю ночь провела в приюте смерти, между мертвыми рудокопами. Я все время следил за ней. В этом страшном месте старуха металась долгие часы, мучительно всматриваясь в изуродованные мертвые черты, стараясь разглядеть в опаленных телах, в вытекших глазах, искривленных ртах дорогие черты».
Несмотря на достигнутое в группе пластическое единство и выразительность мертвого тела шахтера и согбенной фигуры матери, этому образу не хватает подлинной трагической силы. Это объясняется тем, что раскрытие психологической сложности и внутреннего мира человека не были свойственны таланту Менье.
То же можно сказать и о серии портретных бюстов писателей и художников — современников Менье: К. Лемонье (1886), Э. Верхарна (1900), Э. Золя (1903) и других, а также портретах членов семьи Менье и автопортретах. Выполненные с большим профессиональным мастерством и удачной передачей внешнего сходства, они лишены глубокого проникновения в духовный мир портретируемых.
В 80 — 90-е годы Менье создает несколько монументальных скульптур по заказу государства. Так, для Ботанического сада он изваял четыре статуи, олицетворяющие времена года, а для одного из скверов Брюсселя — конную статую с обнаженным всадником.
Одновременно Менье с увлечением работает над рельефами, темой которых является труд. Таковы его рельефы «Индустрия», «Шахта», «Жатва», «Порт». Самое большое вдохновение он черпал в размахе индустриального труда. Французский писатель Эбер передает восторженные слова мастера: «Нет ничего прекраснее завода, он эпически величав. А краски завода! А его музыка! А пластичность телодвижений... Ведь там неисчерпаемый запас мотивов... Ах, если бы я был моложе!»
Под впечатлением встреч с заводским трудом, металлургами Менье создал свой известный рельеф «Индустрия», изображающий самый напряженный момент плавки металла, когда усилия рабочих объединены воедино и подчинены ритму. Художник сумел в своих рельефах не только показать труд как героический процесс, но и блестяще справился с техническими сложностями — удачным вписыванием фигур в фон и пространство, использованием различной высоты рельефа.
Выставка в парижском Салоне «Новое искусство» принесла Менье мировую известность. Слава, пришедшая к мастеру в последние десять лет его жизни, не изменила его. До конца своих дней он оставался скромным и простым человеком, влюбленным в свое дело.