В путешествии по Германской Демократической Республике туристов всегда привлекает исполненный Барлахом памятник солдатам первой мировой войны. Впечатление от него, как правило, оказывается одним из самых сильных.
Памятник этот находится в Магдебургском соборе, почерневшем от многовековых дождей и ветров, тяжело давящем на землю здании. Огромное даже по нынешним временам, тогда — в средневековье — оно, должно быть, казалось колоссальным. Ощущение мрачного величия исходит от него — от химер, украшающих карнизы и портики (стоит поднять глаза, и на тебя с головокружительной высоты летят фантастические драконы, ощеренные воющие собаки, закутанные в длинные покрывала старухи), от резных порталов — возле них безмолвно застыли вопрошающие статуи апостолов, от вытянутых в длину нефов, на колонны которых опираются высокие, уходящие чуть ли не под самое небо своды.
В этом соборе нет ничего незавершенного, непродуманного, обойденного вниманием. Любая деталь — произведение искусства. Даже дверная ручка — чтобы сдвинуть с места тяжелую дубовую дверь, надо привести в действие пружину, надев бронзовую шапочку на бронзовую же голову негра (Магдебургский собор посвящен единственному темнокожему среди христианских святых — Маврикию). Войдешь в эту дверь — и попадешь в сокровищницу. Все хранящиеся в ней предметы (созданные романскими мастерами бронзовые рельефы, роскошный саркофаг императрицы Эдиты, алебастровая резная, словно светящаяся изнутри, кафедра работы Кристофа Капупа, один из самых прославленных шедевров XIII века — наивно-трогательное «Благовещение») давно стали достоянием хрестоматий по истории искусств. И все-таки — даже в этом великолепном окружении монумент Барлаха властно приковывает к себе взгляд. Не изысканной отделкой и не эффектным местоположением, но силой заключенного в нем трагизма и глубиной сочувствия людям.
«На усеянном могилами поле возникают трое воинов, смыкающихся вокруг креста над могилой павшего. По их состоянию видно, что они намерены держаться, чего бы им это ни стоило. В центре возвышается во весь рост молодой офицер, без колебаний выдерживающий взгляд смерти, хотя он и ранен в голову, справа от него — пожилой ополченец, ближе шагнувший к порогу смерти, слева — мальчик, новичок в этом царстве ужаса, но и он стойко переносит испытание вопреки неопытности и юности. Извергающаяся смерть представлена в виде скелета со стальным шлемом на полуразвалившейся голове; по бокам ее двое — перенесшие все испытания, едва живые собратья тех, кто еще держится». Так описывал монумент сам Барлах.
Очень реалистический, даже отчасти документальный (можно разглядеть покрой солдатской униформы, бинты на ранах), памятник этот поднимается до высоты символа, взывает к лучшему, что есть в человеке: разуму, совести, чести. Очень современный, он оказывается в органическом родстве с готикой Магдебургского собора — одним из ее художественных эталонов. Невольно вновь и вновь обращаешься к нему, чтобы еще и еще всмотреться в лишенные надежды глаза, прислушаться к гробовому молчанию идущих на гибель воинов, воспринять их безмолвный, но неотразимый призыв ко всем оставшимся.
Памятник павшим. Собор в Гюстрове