В 1932 году Барлах перебрался в новую мастерскую — с высоким потолком, обильным светом, с подъемником, необходимым для работы над монументальными произведениями. Но в остальном его образ жизни не изменился. Ежедневная прогулка в лес или к озеру, почти всегда в одиночестве, и работа, работа, работа.
За двадцать восемь лет, прожитых в Гюстрове, он написал восемь драм, два романа, много прозаических эссе и очерков, создал свыше ста пятидесяти скульптур, в том числе и три знаменитых памятника. Памятник для Магдебурга, о котором шла речь вначале, памятники для Киля (бронзовый ангел с мечом, стоящий на поверженной химере — олицетворение победы Добра и Разума над темными, низменными силами) и для Гюстрова.
Гюстровский памятник — самый необычный из всех. В низком и затемненном северном проходе Гюстровского собора, над ажурной кованой решеткой, окружавшей некогда купель, подвешена фигура ангела. С некоторых точек зрения она кажется свободно парящей в воздухе. Ангел Барлаха подвешен горизонтально — он не поднимается к небу, но находится в таком же состоянии реющего полета, как птица. Да и встречает зрителя он не в центральном торжественном нефе, довершая патетичность общего убранства интерьера. Скупой свет вырывает из мрака скрещенные на груди руки, лицо, похожее на лицо художницы-антифашистки Кете Кольвиц, опущенные веки и чуть припухлый угол рта — еще минута, и ангел заплачет.
Случайно ли гюстровскому ангелу придано сходство с Кольвиц, потерявшей на войне сына? Случайно ли подчеркнута хрупкость плоти ангела, так жалостно контрастирующая с внушительной монументальностью его простой и строгой одежды? — человеческая плоть беззащитна перед снарядами. Памятник этот словно увековечивает и тех, кто погиб в первую мировую войну, и тех, кто их оплакивал.
Магдебургский монумент исполнен из дерева — Барлаха привлекла красота цвета и твердая монолитность дуба. Он вообще любил работать с деревом — с липой, елью, ольхой, грушей, буком, делая один, без помощников, всю скульптуру от начала до конца. («Годами я носил в себе радостное ощущение подготавливать работу топором».) Гюстровский ангел отлит в бронзе: по мнению скульптора, бронза была единственным материалом, способным сохранять свежесть мгновенного чувства, переживание минуты. Сколько бы ни стоял зритель около памятника, ощущение парения ангела в воздухе не пропадает и не притупляется.
Уникальное это произведение (оно было окончено в 1927 году) встретили холодно и настороженно — набиравший силы фашизм не мог примириться с гуманистической сущностью искусства Барлаха: «Все правые партийцы сдирают с меня кожу», — писал художник. Еще более враждебный прием предстоял через год кильскому памятнику — за два дня до открытия кто-то согнул меч в руке ангела.
В 1929 году, когда был установлен памятник в Магдебургском соборе, вокруг него сразу началась жестокая борьба. Фашисты не могли сразу же вышвырнуть его вон — для этого Барлах был слишком прославлен, (посвященные его шестидесятилетию выставки с триумфальным успехом прошли в Берлине, Эссене, Венеции, Нью-Йорке, Цюрихе, Париже), но они упорно и систематически травили и провоцировали его. Впрочем, Барлах и не собирался скрывать своих мыслей. На вопрос о его отношении к развивающейся в Германии военной индустрии, он ответил: «Сожалею о ее существовании и проклинаю ее». Эти слова во многом решили судьбу монумента: в марте 1933 года соборный совет принял решение удалить памятник из собора. Почти в это же время пришел отказ от властей Штральзунда, для которых Барлах спроектировал городской памятник — они даже не потрудились назвать причину отказа. Коричневая тень свастики тяжело наваливалась на мастера, над ним можно было смеяться, его можно было оскорблять; в газете «Народный наблюдатель» его не постеснялись назвать «полуидиотом».