В 1934 году Манцу едет в Рим, чтобы изучать в музеях столицы Италии греческую скульптуру. Присутствие на одном из торжественных богослужений в соборе святого Петра дало толчок воображению. Шествие кардиналов, облаченных в торжественные ниспадающие мантии, «застряло» в памяти. Еще в Риме Манцу делает первые рисунки на тему «Кардиналы», и с этого времени до конца шестидесятых годов она становится одной из постоянных тем, которую художник разрабатывает и в социально-историческом и в образно-пластическом плане.
Кардинал
В ранних «Кардиналах» у Манцу гротескно-сатирический подход. Вот, например, «Сидящий кардинал» — тяжелая, массивная голова на одутловатой шее и хилое тело, этакий бездушный истукан. В «Кардиналах» сороковых годов в развитие возрожденческой традиции итальянской литературы Манцу насмешничает над церковными прелатами: сквозь благостную маску расположенности и доброты к людям просвечивает их ханжеская сущность.
Вслед за «Кардиналами», в которых на первом месте оказывалось ироническое начало, Манцу создает работы иного толка. «Кардиналы» начала пятидесятых годов умны, исполнены особого достоинства. В этом повороте темы есть своя закономерность. Отношение художника к католицизму претерпевало перемены. Участие некоторой части духовенства в движении Сопротивления, единение народных масс, коммунистов и католиков на почве антифашистского движения расположило художника увидеть «Кардиналов» как бы глазами прихожанина, жаждущего от отцов церкви христианских добродетелей.
Вскоре происходит отрезвление. Бесчеловечность, понимание власти как насилия — в такой трактовке образа «Большого кардинала» воплотилось разочарование Манцу в религии как духовной ценности, убежденность в том, что истинную духовность надо искать не в католической среде.
Однако современный монументальный язык Манцу, своеобразное величие его «Кардиналов» пришлись Ватикану кстати. Кто из прихожан различит в «Большом кардинале» разоблачающую бездуховную жестокость? Зато величие формы, которая, словно преодолевая тяжесть, устремляется по динамичной траектории вверх, привлекает всеобщее внимание. Неудивительно, что фигуры каменных и бронзовых кардиналов появляются в соборах и на площадях разных городов Италии. Для Манцу возникает как реальная угроза судьба «католического художника», и он обрывает работу над серией.
Однако для «Врат смерти» открытия, сделанные в результате глубинного постижения этой темы, имели исключительное значение. Здесь начало острой, никогда не прекращающейся полемики художника с католицизмом, религией.
Манцу глубоко национален и подчеркнуто самостоятелен во всем. В 1938 году он создает «Давида». Своего «Давида». Истории искусства памятен образ силы, бесстрашия в борьбе за справедливость, красоты и гармонии в трактовке великих итальянцев Донателло, Верроккьо, Челлини, Микеланджело, Бернини. Манцу своим «Давидом» бросает вызов итальянскому «неоклассицизму» — официальному искусству, насаждаемому фашистской диктатурой Муссолини. Ему чужда мрачная, пустопорожняя гигантомания.
Дутой масштабностью статуй фашисты хотели подчеркнуть шовинистическую идею величия итальянской нации. Догматизм, бездуховность ничего общего не имели с классическими традициями великого искусства Италии. Только в русле начинающей складываться в конце тридцатых годов антифашистской культуры можно было обрести духовную связь с традицией, в основе которой одухотворенность, живое ощущение человека и природы, демократизм.
«Давид» Джакомо Манцу — худенький мальчик, присевший на корточки, чтобы поднять с земли камень для пращи. В напряженном повороте головы, взгляде, направленном на подступающего врага, чувствуется грозная решимость. Здесь дают о себе знать пробуждающееся самосознание, героическое начало. Антифашистский пафос этой скульптуры, нарочито не замеченный официальной критикой, накрепко связал Манцу с движением Сопротивления, участником которого скульптор стал, вступив в группу художников-антифашистов «корренте». Через Ренато Гуттузо, члена этой же группы, были установлены связи с Коммунистической партией Италии, находившейся в подполье. Художники начинают видеть в искусстве средство освободительной борьбы. После того как в 1943 году Германия ввела войска в Италию, многие из деятелей искусства ушли в партизаны, в подполье.