Для неизвестного реймского мастера этот сюжет стал поводом для глубокого психологического рассказа. Фигуры Марии и Елизаветы находятся рядом с «Благовещением», как это и должно быть по Евангелию. Они, как и все фигуры фриза, установлены на отдельных выдвижных консолях и разделены колонкой. В приветственном жесте они подняли правые руки, и этот жест — единственное, что на первый взгляд объединяет их. Хотя женщины стоят рядом, они не видят ни друг друга, ни окружающего. Каждая обращена внутрь себя, к той новой жизни, которая зарождается в ней. И это обращение «вовнутрь», общее для обеих женщин психологическое состояние действительно объединяет их больше, чем общий жест.
Мария, чуть склонив в сторону собеседницы свое чистое, нежное лицо, в состоянии взволнованной задумчивости слушает то, что говорит ей Елизавета (согласно евангельскому сказанию Елизавета прорицает в этот момент великое предназначение будущего младенца Марии). Елизавета — женщина средних лет, с изможденным, страдальческим лицом. Сдержанным, но многозначительным жестом она возвышает значение произносимых слов. Кажется, ее жизненный опыт дает возможность предугадать, прочувствовать судьбу еще не рожденного младенца. Мария, юная, чистая, с округлым девическим лицом, робко прислушивается к зарождающейся в ней новой жизни, пытается постичь то непостижимое, что внушает ей Елизавета. Задумчивая улыбка, чуть тронувшая губы, мягкий овал лица, грациозный наклон головы создают обаятельный образ, один из самых пленительных в средневековом искусстве.
Голова Марии. Статуя собора в Реймсе. Фрагмент
Христос-странник. Статуя собора в Реймсе. Фрагмент
Игра светотени в одеждах усиливает впечатление мягкости, тепла, словно окутывающих фигуры обеих женщин. Мелкие, струящиеся складки ткани, переходящие в тяжелые, свободно падающие, создают ощущение спокойной гармонии. Подобной виртуозности не знает средневековая скульптура. Манера исполнения этого произведения позволяет говорить о знакомстве мастера «Встречи Марии и Елизаветы» с античной скульптурой.
Мы знаем, что над скульптурой Реймского собора работало много мастеров, но среди тысяч статуй, украшающих его, нет ни одной, по силе драматизма, богатству пластики напоминающей «Встречу Марии и Елизаветы». Великий неизвестный мастер, обладавший яркой индивидуальностью, создал лишь одно произведение, но оно явилось подлинным шедевром.