Вместилище души. Часть 2

Египтяне были убеждены — чем жизненнее, выразительнее будет скульптура, тем в большей степени она обеспечит посмертное существование человека, у которого, как они считали, есть двойник — «ка». Когда человек умирал, «ка» оставался. Но при одном условии: если для него имелось вместилище — портретная статуя, выполненная из твердого материала: камня или дерева. А если статуй несколько, то «ка» может переселяться из одной в другую. Потому-то в древнеегипетских гробницах портретным статуям усопших отводилось столь почетное место. Однако требовалось еще одно обязательное условие — скульптуры должны были передавать точное сходство с умершим. Иначе «ка» в них не вселится.

В Древнем Египте ваятель назывался «санх», что значит «творящий жизнь». Воссоздавая образ умершего, он как бы оставлял двойника на случай, если мумия истлеет. Таким образом, творчество, преображающее видимый мир, обретало в сознании египтян великую магическую силу.

«Существует нечто, перед чем отступают и безразличие созвездий, и вечный шепот волн, — деяния человека, отнимающего у смерти ее добычу», — доносят до нас голос древнеегипетского философа иероглифы, высеченные в каменной толще.

Заупокойный культ в Древнем Египте был связан с множеством ритуалов. В «Истории Синухета» фараон так увещевает вельможу, бежавшего из Египта: «Должен ты думать о дне погребения и о последнем пути к вечному блаженству. Здесь уготована тебе ночь с маслами благовонными. Здесь ждут тебя погребальные пелены, сотканные руками богини Таит. Изготовят тебе саркофаг из золота, а изголовье из чистого лазурита. Свод небесный раскинется над тобой, когда положат тебя в саркофаг и быки повлекут тебя. Музыканты пойдут впереди тебя и у входа в гробницу твою исполнят погребальную пляску...»

Особым ритуалом умершего уподобляли Осирису, сыну неба и земли, убитому своим братом и воскрешенному своим сыном, ставшему богом плодородия, богом умирающей и вновь возрождающейся природы.

Все в усыпальнице, в ее архитектуре, росписях и изваяниях, предметах роскоши, предназначенных для «ублажения», должно было выражать красоту жизни, красоту величаво-покойную, как ее рисовало воображение древнего египтянина.

Религиозно-философские воззрения египтян способствовали возникновению скульптурного портрета в искусстве одной из древнейших на земле цивилизаций. Вместе с тем эти воззрения во многом и тормозили дальнейшее развитие художественной жизни Египта, ограничив ее строгими правилами-канонами. Застойный характер древнеегипетского рабовладельческого общества определил единообразие искусства. Но и в этом единообразии художники умели проявить свою индивидуальность, свежее творческое дыхание. Как бы застывшее, но не превзойденное по своей мощи, выразительности и законченности, древнеегипетское искусство через тысячелетия вновь прозвучало над миром.

При раскопках в гробницах было найдено множество статуэток, изображавших людей простого сословия, например танцовщиц и служанок. Подобные статуэтки, которые в наше время принято относить к так называемой мелкой пластике, служили ручками сосудов для притираний, подставками для флаконов, туалетными ложечками. В Государственном музее изобразительных искусств имени А. С. Пушкина экспонируются два шедевра — туалетные ложечки для косметики. В них изящество и грация доведены до совершенства.

Одна — словно бы цветок лотоса, поддерживаемый плывущей девушкой. Все чудесно в этой вещице: сочетание натурального цвета слоновой кости, черного дерева и светло-розовой раскраски, плавная линия тела и поднятая юная головка, хрупкость, легкость и в то же время пластическая конкретность образа.

В другой ложечке — ручка в виде смуглой обнаженной девушки, осторожно ступающей среди цветов лотоса, а над ней сама ложечка в форме кувшина, поддерживаемого головами газелей.

Другие материалы